«С крестьянами живите в ладу, без них не проживешь»

Взаимоотношения помещиков и крестьян Лаишевского уезда в конце XIX — начале ХХ века

Лаишевский район благодаря своей близости к Казани и живописным речным просторам славится большой притягательностью — недаром его облюбовала для жизни татарстанская элита. Сегодня муниципалитет активно застраивается, жизнь в нем бурлит и мало отличается от столичной, в то время как 100 лет назад это был тихий провинциальный уголок в Казанской губернии. Его историю в своей монографии «Лаишевский уезд в середине XIX — начале XX века» рассказывает старший научный сотрудник Института истории им. Ш. Марджани, кандидат исторических наук Елена Миронова. Для знакомства с прошлым «казанской Рублевки» автор представила не только архивные документы органов губернского управления, но и мемуары представителей высшего сословия, письма, путевые заметки врачей и ученых. «Реальное время» публикует фрагмент исследования о взаимоотношениях помещиков и крестьян Лаишевского уезда в конце XIX — начале ХХ века.

§ 3. Взаимоотношения помещиков и крестьян Лаишевского уезда в конце XIX — начале ХХ века

После отмены крепостного права зависимость помещичьего хозяйства от сельского населения сохранилась — крестьяне служили управляющими, старостами, караульщиками, нанимались в батраки, торговали с землевладельцами, всей общиной брали землю в испольную или денежную аренду. «С крестьянами… живите в ладу, без них не проживешь, — советовал своим детям помещик Спасского уезда Казанской губернии В.Т. Молоствов в 1896 г. — Это наша главная рабочая сила, так что расходиться с ними из-за пустяков можно потерять многое. Сделал крестьянину большую услугу в трудную минуту, он ее не забудет, да и другой на то же будет надеяться».

Это была одна из причин, по которой дворяне помогали жителям окрестных деревень. Особенно сильно в материальной поддержке крестьяне нуждались в период сильных неурожаев, постигших Поволжье в 1891, 1898 гг. Зависимость крестьянских хозяйств от погодных условий объяснялась низким уровнем культурного земледелия. Господство общинного землепользования и присущая крестьянскому населению консервативность препятствовали агротехническому прогрессу вплоть до столыпинской аграрной реформы. Общинники сеяли в условленный день, совершенно не учитывая различия в качестве земельных участков; слабо внедряли усовершенствованные орудия труда. Кроме того, в 5 уездах губернии до половины крестьян были малоземельными, что ставило их в зависимость от помещичьих владений и условий работы на них.

Зависимое положение крестьян от соседа-помещика приводило к столкновениям. Весной 1892 г. управляющий имением дворянина А.Л. Панаева М.И. Гильдеман обратился к лаишевскому уездному исправнику с жалобой на самоуправство и буйство крестьян из сц. Городка. Крестьяне пасли крупный рогатый скот на барских лугах, и оказали сопротивление «кольями и рычагами», а также пригрозили убийством, когда служащие поместья попытались согнать их стадо с покосов. Через неделю крестьянский скот вновь был замечен на помещичьих лугах, и завязалась драка с работниками поместья. Сами крестьяне также мешали выпасу хозяйского скота и всячески «стесняли пастуха при прогоне скота», в связи с чем для охраны к стаду были приставлены 4 рабочих. Но это не останавливало жителей. Управляющий сообщал в жалобе исправнику о событиях 14 мая: «Уже издали было видно, что собрался со всей деревни народ, который встретил скот с ругательствами, пугали (во главе с сельским старостой Козьминым) скот. Барский староста Столяров был схвачен, сшибли с лошади. А барскую лошадь сельский староста приказал сыну вести к себе на двор». Опасаясь за свою жизнь и здоровье, часть работников была вынуждена оставить службу в имении.

При дознании лаишевский уездный исправник выяснил, что поводом к конфликту послужили распоряжения управляющего, запретившего крестьянам выгон скота на барской земле, в связи с чем крестьяне тоже стали запрещать заходить помещичьему стаду на их земли. Но Гильдеман игнорировал этот запрет. Кроме того, управляющий ввел штрафы с крестьян, которые обрабатывали помещичью землю на договорной основе. Несмотря на масштаб описываемого управляющим противостояния, конфликт был исчерпан в результате переговоров станового пристава с сельским обществом и привлекать полицию для прекращения недружелюбных отношений не пришлось.

Материалы фонда Канцелярии губернатора Государственного архива Республики Татарстан показывают, что таких разбирательств управляющих и самих владельцев с деревенскими жителями было много. Иногда действия крестьян наносили землевладельцам серьезный материальный ущерб. Как это было, например, в д. Яшевке Тетюшского уезда, где крестьяне самовольно вырубили лес, принадлежавший семье дворян Терениных, развезли из хозяйского сарая кирпичи и солому. А несколько крестьян д. Васильевки Никифоровской волости того же уезда подожгли хлебный амбар, которым владел дворянин Н. Фигнер, и потребовали от служащих экономии покинуть усадьбу.

Нередко лаишевские помещики, находившиеся во враждебных отношениях с окрестным населением, бездоказательно обвиняли крестьян в сознательном нанесении ущерба. Например, крестьяне, бравшие в испольщину землю госпожи Трубниковой, были недовольны новыми правилами аренды — помимо уборки хлеба, им нужно было за прежнюю цену еще и молотить зерно. А приказчик в имении Л.Г. Дембровского запретил крестьянам пасти скот на хозяйской земле, чем также вызвал неудовольствие жителей. В имениях другого землевладельца, статского советника Н.С. Кукуранова, пожары вспыхивали один за другим, что побудило его обратиться к лаишевскому уездному исправнику. В 1903 г. княгиня С.А. Грузинская обвинила в поджоге ее имущества при с. Кульга бывших работников, уволенных ею 10 лет назад и управляющего Ф.Ф. Бахольдера, за которым по ее настоянию осуществлялся негласный полицейский надзор. Однако ни в одном случае улик обнаружено не было, в связи с чем уездный исправник заключил, что причиной пожаров становилась неосторожность служащих экономий.

Таким образом, в основе конфликтов с крестьянами лежали противоречия в договорных отношениях. Владельцы и управляющие все чаще отказывались от невыгодной для них, но удобной для крестьян испольщины. Также приходилось ужесточать условия работ на барской запашке и лишать крестьян тех льгот, которые помещики давали им для привлечения рабочей силы в свое хозяйство в пореформенный период. Например, управляющий поместьем А.А. Лебедева при с. Каипы Лаишевского уезда обязал крестьян за получаемый ими хворост и дрова бесплатно вывозить навоз, снизил цены на рабочие руки, а когда крестьяне стали бойкотировать новые условия, предложил вспашку земли другому сельскому обществу. Свои действия управляющий объяснял тем, что «каипские крестьяне ранее были весьма избалованы разными льготами от экономии».

Со временем аграрные беспорядки приобрели более широкие масштабы. И помещики все чаще решали свои проблемы без помощи полиции, приобретая оружие или приглашая наемников для защиты своего имущества. Так, в 1906 г. Дмитрий Петрович Арцыбашев, увидев, как крестьяне с. Куркуль соседнего Спасского уезда рубят его лес, выстрелил в воздух, чтобы спугнуть незаконных полесовщиков. Известно также, что он нанимал караул.

Усвоив воззрения левых партий, крестьяне проводили агитационную пропаганду в сельской местности. В 1906 г. был заключен в Чистопольскую уездную тюрьму крестьянин с. Алексеевское Лаишевского уезда В.И. Патрикеев. В г. Чистополе он участвовал в местной группе казанского комитета РСДРП, оказывал помощь по своей специальности — в качестве наборщика. В ходе обыска у него были найдены 3 экземпляра печатного воззвания «Манифест ко всему русскому крестьянству». Крестьянин был освобожден, но за ним был установлен гласный надзор полиции на целый год.

Листовки казанского комитета РСДРП — «К крестьянам», «Ко всем гражданам о новой Думе» и другие прокламации — циркулировали во всех селах66, в связи с чем до губернатора дошли сведения об образовании в 1907 г. в Лаишевском уезде Алексеевского районного революционного комитета, объединявшего до 300 человек, и боевой дружины при нем. Но фактов организации таковых Казанское губернское жандармское управление не обнаружило, выявив лишь несколько крестьян, подстрекавших односельчан не продавать продукты, не сдавать дома для квартирования полицейских, прибывших для охраны порядка в населенном пункте67.

Во всех селениях Лаишевского уезда, где наблюдалось брожение крестьян, исправник беседовал с жителями на сходах и разъяснял им незаконность их действий. Тем не менее даже после окончания революции крестьяне продолжали считать силовые способы воздействия действенными. Например, двое жителей с. Шумбут Филимонов и Тепляков, неоднократно пытавшиеся поступить на службу в имение землевладельца Лихачева, но получавшие отказ, угрожая управляющему Н.К. Генке ножом, вымогали у него деньги, муку. В 1912 г. за этими крестьянами был установлен полицейский надзор.

Конфликты имели объективный источник — неравноправие крестьян и землевладельцев. Некоторые помещики сознательно притесняли крестьян для своей выгоды. Но и само земельное богатство, сосредоточенное у одного лица, вызывало у сельских жителей негодование. Поэтому, когда появлялась возможность, по мнению крестьянина, восстановить справедливость, он вредил помещику. Во время революций действие закона, охранявшего частное землевладение, ослаблялось, и число столкновений увеличивалось.

Крестьяне хоть и были жертвами неравноправного положения, но если сила была на их стороне, то не щадили и беззащитных, как это произошло в 1917 г.